Книга Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 1  - Вероника Мелан

Рекламную карточку компании «Отдых 24/7» я нашла в своем почтовом ящике с месяц назад, полюбопытствовала, что они предлагают, пока завтракала. Выходило, что предлагали именно это – сорвать усталого человека с места, с максимальным комфортом доставить туда, где он сможет принять горизонтальное положение, обеспечить условия расслабления. Даже рекомендовала эту контору своим клиентам. Не думала, однако, что обращусь сама.

Теперь же я сидела в номере, три стены и крыша которого представляли собой единое панорамное окно – полное единение с природой: зеленые ветви, хвоя, вековые стволы, покой. Лес, будучи ее частью, умеет смотреть на жизнь со стороны – танцевать с ветром, касаться макушками неба, сохранять равновесие наблюдателя.

И меня отпускало.

Любовь к Кайду не исчезла – она разлилась по сердцу и заняла свое законное место. Я же ощущала себя стабильной, просто более уязвимой и чувствительной, чем раньше. Мне приходилось принять, что есть. Почему люди бегут от безответной любви? Боятся одиночества, обид и боли. А бежать – все равно, что бороться с самим собой и еще более разъединяться. Глупо. Хочешь избавиться от чувства – нырни в него, позволь ему заполнить тебя, стань им. И тогда оно растворится. Только так и не иначе.

Этим я и занималась. Полулежала в мягком кресле, держала в пальцах чашку с кофе и наслаждалась тем, что есть – собственной открытостью, уязвимостью, желанием нежности, отголосками печали; плавала, как в теплом море, в ожидании чуда; лелеяла надежду на что-то манящее, почти несбыточное. Позволяла себе обожать Кайда, ненавидеть его же, хотеть его, совершенно не хотеть его – я позволяла себе быть всеми своими чувствами сразу. Рвалась на части от ужаса неизвестности, сворачивалась у себя же на груди кошкой, позволяла страху обжигать горячим боком, смеялась над собственной глупостью.

Я осознанный, но все же человек.

Сколько чувств. А любовь в самом центре – она всегда спокойна, она всегда обожает. Мне с ней жить до самого конца. А все то, что выходит на поверхность и мешает дышать, придется каждый раз вот так отпускать – погружаться в себя черным, выныривать белым.

«Такова твоя доля, Эра…» Суть Мены вчера приняла решение.

Толстые белые ковры на полу, обитые деревом стены. Кровать с теплым пледом; тишина. И шлейф внутри, коснуться которого я буду мечтать всю жизнь.

Увижу ли его еще когда-нибудь теперь? Случится ли еще одна встреча?

Неизвестно. Страдать иногда приятно, но непрактично.

А вот светло погрустить можно.

Дина позвонила около двух. Спросила: «Можно?»

Конечно можно.

И она появилась прямо в комнате. Не сорвалось даже с ее губ слово «привет», когда увидела за бесконечным окном изумительный вид на бор – так и застыла потрясенная.

– Где… мы?

Я улыбалась. Мне было мягко, нежно. Внутри будто объятие, которое желает отогреть весь мир сразу – сегодня именно такое состояние. Хорошее. Какое будет завтра – неизвестно.

– Мы в отеле «Торарио». Нравится?

– Не то слово.

Да, я уже думала о том, что если бы выбирала квартиру или дом себе, создала бы максимально похожий интерьер.

– Здесь очень классно. Далеко от Нордейла?

Забавно. Когда человек перемещается в пространстве единым мигом, о расстояниях он не подозревает.

– Примерно двести километров на юг.

– Не знала об этом месте. Я… сниму плащ?

А в вопросе больше: «Ты бы хотела со мной поговорить о вчерашнем?»

Я бы хотела – не пришлось даже ответ искать внутри. Я устала от одиночества и безмолвия. На Уровнях жила одна, на Литайе, с тех пор как переехали родители, тоже. Рори перестал считаться – ушел из моего восприятия как некто, кто давно умер и растерял нужность для воспоминаний. Из-за особенности склада мышления Мены с подругами напряг.

– Снимай. Хочешь кофе? Может пообедать?

Я подняла трубку стоящего на тумбе телефона, приготовившись сделать заказ.

– Кайд… твоя истинная пара?!

Сегодня Бернарду ждало одно потрясение за другим.

– Да.

Говорить на эту тему сегодня куда легче, чем вчера. Вчера внутри меня был раздрай, сегодня, пусть и мнимый, но покой.

Мы сидели в креслах по разные стороны от столика, на котором уже стоял горячий чай в чайнике, две кружки и «этажерка» с мини-десертами. Мы не ели, вместе смотрели на лес – все еще зеленый от хвои, чуть заметенный снегом. Вековая идиллия сосен, ясеней, кленов и кустарников. Низкие облака; летящий наискось мелкий, почти незаметный, ледяной порошок.

– А он знает?

– Нет.

– Не почувствовал?

– Он просто ощутил, что его «приняли». На всех уровнях. Навряд ли осознал, сколь глубинна была для меня суть этого процесса.

Дина понимала. Получилось, что мы обе – женщины, которым достались очень непростые мужчины. Она, однако, свой путь прошла с золотой медалью, насколько мне виделось. Мне же грозило навсегда остаться в отстающих.

– Слушай, – вдруг взглянули на меня серьезные серо-синие глаза, – так может там, на Литайе… все случилось для этого?

«Для того чтобы ваша встреча состоялась?»

Вполне возможно – сегодня я предположила этот вариант тоже. Очень, правда, жестокий поворот событий ради подобной встречи.

– Я не знаю.

– А кто из вас выиграл?

– Никто. Все свернуло не туда. Наверное, в конце он должен был что-нибудь мне приказать, а я исполнить, но я вырвалась до этого…

– Вырвалась сама. Тебя не отпускали…

– Не отпускали.

– Значит, победила ты. И можешь…

«Просить».

Она встретилась с моим насмешливым и печальным взглядом до того, как завершила предложение. И осеклась. Поняла – просить я уже ни о чем не стану.

– Не пойдешь больше к нему?

– Нет.

Мы снова умолкли. Потрясающий вид за окном неизменно завораживал, любую самую серьезную тему превращал в философский диалог.

– А ему… понравилось?

– Полагаю, что очень.

– Значит…

Дина не договорила, о чем-то задумалась.

– Что «значит»?

– Значит… Не знаю как объяснить. Это всего лишь предположение, но думаю, что скоро он придет к тебе сам.

– Почему?

– Потому что до завершения трансформации ему осталось семь дней – так говорил Дрейк. Последняя неделя – дальше он постигнет первую ступень многомерности. Но пока еще человек. И, возможно, захочет повторения.

Возможно. Думать об этом все равно, что лишать себя воздуха.